В течение первого дня я не переставала думать о миссис Рид и ее последних минутах: я видела перед собой ее искаженное, бледное лицо, слышала странно изменившийся голос, вновь представляла себе день похорон, гроб, заупокойную службу, вереницу одетых в черное арендаторов и слуг,родственников было очень мало,мрачные своды склепа, безмолвие церкви, торжественность богослужения. — Эх, Пан, сдрейфил, да? — Да, сдрейфил, и не боюсь в этом признаться. …и она говорит: детка, не могла бы я позаимствовать у тебя семьдесят долларов, чтобы… – Услышав конец фразы, все захохотали, и Трамбалл присоединился к общему веселью. Не заглянула ли она в них? Да, но они ее не заинтересовали. Ох, кидай их в огонь, кидай! Но когда я стала разгребать кочергою угли, жертва показалась невыносимо трудной.
Я сказала — Джим, я забыла туфли. Но все равно, вон отсюда! Я приду через две минуты! Я подчинился, но лишь наполовину — то есть оставил комнату, потом, не зная, куда ведут узкие сени, я остановился и стал невольным свидетелем поступка, который выдал суеверие моего хозяина, странно противоречившее его видимому здравомыслию: мистер Хитклиф подошел к кровати и распахнул окно, разразившись при этом неудержимыми и страстными словами. Он заговорил своим юридическим голосом: Ваша тетя просила меня по возможности довести до сознания твоего и Джин Луизы, что оба вы не какиенибудь безродные, за вами стоит несколько поколений, получивших безукоризненное воспитание… Тут у меня по ноге побежал муравей, я стала его ловить, и Аттикус замолчал. Нужно научиться сохранить любовь тогда, когда у тебя не отнимают, а дают человеческое счастье. Он схватил ее своими слабыми руками, рыдая: Ты не хочешь принять меня и спасти? Не хочешь, чтобы я жил на Мызе? О Кэтрин, дорогая, ты просто не вправе уйти и бросить меня! Ты должна подчиниться моему отцу, должна! Я должна подчиняться своему отцу,ответила она,и должна избавить его от мучительного ожидания. На скамьях положен был для каждого прихожанина дешевый картонный веер с ярко намалеванным Гефсиманским садом — дар Компании скобяных изделий Тиндела («Большой выбор товаров на все вкусы»).
Я буду защищать путь. Они остались от ногтей, впившихся в ладони, но настоящий их источник располагался у него в голове — раскаленная печь, на которой кипел, переливаясь через край, бульон мыслей о сбежавшей жене.
Если бы путчисты предложили хоть какуюто новую идею, выступили с реформами социалистического мировоззрения, Россия ушла бы вправо. — Герт… Заливавшаяся слезами Синтия пыталась переползти к тому месту, где, лежа на боку и следя за убегающим Норманом, стонала Герт. Я представил ситуацию, что бы я сделал, если бы мне дали команду хоккеистов и попросили привести их в порядок, с точки зрения кармических структур. Брендизайки и их многочисленные потомки начали рыть норы по всем окрестностям холма. Я качала Гэртона на одном колене и затянула песню, начинавшуюся словами:Расплакались дети в полуночной мгле, А мать это слышит в могильной земле, —когда мисс Кэти, которая, покуда шел скандал, сидела, прислушиваясь, в своей комнате, просунула голову в дверь и спросила шепотом: Нелли, ты одна? Да, мисс,ответила я. Даже ты, Нелли, когда нам случается с ней поспорить, ты всегда принимаешь сторону Изабеллы; а я уступаю, как неразумная мать: называю ее дорогою девочкой и улащиваю, пока она не придет в хорошее настроение. Знал ли я, например, что он был знаком с её матерью? Что он даже считался давним другом семьи? Что он приезжал к своему дяде в Рамздэль — ах, очень давно — и выступал с лекцией в клубе у мамы, и вдруг загрёб её и потащил её, Долли, за голую руку к себе на колени в присутствии всех этих дам, и расцеловал её, а ей было всего десять лет, и она очень на него рассердилась? Знал ли я, что он заметил меня и её в той гостинице каких-то охотников, где он писал ту самую пьесу — да «зачарованных»,которую она репетировала в Бердслее два года спустя? Что он ей говорил невозможные вещи внизу в холле? Знал ли я, что — Ах, это было так гадко с её стороны запутать меня и заставить поверить, что Клэр пожилая дама — родственница его, что ли, или бывшая подруга жизни — и, батюшки, как легко было попасться, когда газета в Уэйсе напечатала его портрет! В Брайсландской газете портрета не было.
Я видел и диагностировал опасность раннего умственного развития ребенка. О Боже,причитал Даффи,сделай так, чтобы этого не случилось. И тогда я произнесла над собой приговор, который гласил: «Не было еще на свете такой дуры, как Джен Эйр, и ни одна идиотка не предавалась столь сладостному самообману, глотая яд, словно восхитительный нектар».
http://riley-savannah.blogspot.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий